четверг, 12 февраля 2015 г.

Дурные сны

522613

Мещанство – это ненависть к людям. 
М. Горький
Заключите меня в скорлупу ореха,
и я буду чувствовать себя
 повелителем бесконечности.
Если бы только не мои дурные сны. 

"Гамлет". У. Шекспир

Из снов Ивана Погорелова, среднеуспешного, среднего класса, менеджера среднего руки. Владельца поддержанной иномарки бизнес класса, двухкомнатной квартиры в Москве и дохода в несколько тысяч долларов в месяц. Тридцати лет от роду, разведенного, скучающего холостяка…

Это было в воскресенье. Прощенное, кажется…



«Это сон, или явь? Сон или явь? Где я? Кто я? Нервный тик у переносицы. Во сне такого не почувствуешь? Или нет? Если я помню всё, значит ли это, что я не сплю? Черт подери! Ущипнуть себя до боли. Ссссс. Больно. Проснулся!? И что? Что теперь ты будешь делать? Время? 10:00. К чёрту работу. Плевать! Сон говоришь? А жить как? Как жить с этим?  Не забыть, ничего не забыть... Писать! Надо всё записать…»

     Погорелов вскочил с кровати и судорожно стал искать бумагу и ручку. «Не забыть, не забыть. Чертовы ручки, куда запропастились?». Наконец, он сел за стол с ворохом бумаги и ручкой. Дрожащей рукой он написал. «Вы когда-нибудь умирали во сне?»  - остановился. Вдруг по его лицу пробежала бледная тень.  Глаза наполнили слёзы. Он шумно выдохнул, собрался с духом и продолжил - «Нет. Не так, чтобы проснуться в холодном поту в момент смерти, а так, чтобы до конца, до последнего вздоха, умереть и не проснуться. Бывало? А так, чтобы шесть ряд подряд? Со мной не бывало. А бывало ли, чтобы сны пережгли всё нутро? Нет? Постойте же, я расскажу вам историю.


Я раньше думал -  сознание лучшее отражение реальности.  Теперь я знаю - это вранье. Сознание - это есть самый лживый и услужливый приказчик, который пялит на вас какие «угодно-с» очки, сочиняет любые небылицы и ситуации. Это те самые три обезьяны: Не вижу, не слышу, не говорю. Служка: лишь бы вам не сделалось дурно, безутешно. Лишь бы не беспокоить Вас дурными вечными вопросами. Зачем видеть, если не хочется видеть? Зачем слышать, если беспокоит?  Не зачем! "Пожалте-с очки, на любой вкус: от черных до розовых". Глядишь через них, и для тебя всё: миры-сыры, девки-мясная лавка, да друзья-шампанское. Одного не учел приказчик. Ночь. Темное место. Дрыхнет и он, как миленький. А госпожа реальность, вламывается в открытые двери. Идет с зажженным факелом прямиком в душу. Тычет раскаленными углями в сердце. Пожалуйте! Я к вам! Уж больно, сладко спите, голубчик! Не хотите ли угольку за шиворот или ножичек под сердечко? Ииии! Что забегал, затрясся?  Куда? Не сбежишь, голубок! Это днём, я у тебя на выселках, а тут я - столбовая Хозяйка! Ба, да ты уже щиплешься. Рано, рано… На вот тебе в переносицу для начала, катись в своё Подземелье.


Сон первый. «Подземелье»

"Пибибипип! Пибибипип! Пибибипип!" Мерзкий будильник! Чтоб тебя… Открываю глаза. На работу. Опять не выспался. Опять опаздываю. Кто придумал этот порядок вещей? Почему мне нельзя жить там? Там… В моём Подземелье? Ладно, нечего жаловаться. Такие правила, иначе нельзя. Хорошо, что можно жить хоть немного. Там… Немного, но по-настоящему. Как я раньше мог жить без него? Раньше… Раньше? Что было раньше? Что-то припоминается. Была какая-то женщина, ребёнок… Она почему-то называла себя моей женой. Кричала что-то, требовала… Не помню точно: толи денег, толи любви… Ребёнок плакал.  А потом всё пропало: и она, и ребёнок. Даже не помню, что за ребёнок, мальчик или девочка… Еще был старик. Тоже кричал что-то вроде:«не сын, не сын»… Странный старик. Тоже куда-то пропал. Были еще какие-то люди. Кто-то сказал, что это мои друзья. Хых! Друзья… Не помню ни одного лица. Да вообще, приснилось мне это или нет? Туманно. 

Сейчас мне всё больше кажется, что приснилось. Да и важно ли это, когда есть настоящее? Где есть моя настоящая  жена, мой сын, отец, друзья. Да, они спрятаны от этого мира! Да, они в моём Подземелье! Но оно самое настоящее Подземелье. И там мир, настоящий, а не ваш застиранный. Настоящий, уж я-то знаю! 

Жил без него? Жил ли? Конечно, не жил.  Благословен тот день, когда я нашёл позолоченные ключи и боковую дверь за полкой в подполе. Когда это случилось? Так, так… Сыну восемь, с женой 10-я годовщина… Ого. Уже больше 10 лет! Помню! В тот день и час спускаюсь  я за огурцами и вижу! Как я раньше не видел? Дверь. Знакомая до боли. А!  Во сне.  Лет восемь мне было, тогда мать умерла… По-моему. Но это неважно… Да, да! Я уже тогда знал. Ключи на полке. Позолоченные. В замочную скважину. Тяжелая смазанная дверь открывается. Приглушенный красный свет и винтовая лестница вниз. Я спускаюсь еще одна дверь. Открываю. Да! Я здесь, я уже был здесь! Я помню эту высокую залу с мраморным полом, белыми колонными, расписанным бледно розовыми красками потолком. Как светло, тихо, свежо. Бегу со всех ног в конец залы. Стены весело отражают стук моих каблуков. Еще одна дверь. Простенькая, деревянная, с щелями между досок. Замираю… Что там? Слышу пахучий летний ветер, вижу лучи ласкового Солнца. Открываю… И… слёзы, слёзы из глаз. Я дома. Дома! Домаааа! Любимая! Отец! Друзья! Вы ждали меня? Я долго вас искал, но теперь я с Вами. Я нашёл! Нашел! 

Потом оказалось, что надо уходить наверх… Такое правило… Пр-р-ра-ви-ло! На следующую ночь я вернулся. А потом, снова и снова. И вот уже минуло десять лет. Да… Десять лет, как я так живу… Белый дом на берегу озера. Мой дом. Здесь мы живем, здесь я работаю в своей художественной мастерской. Мы - это моя семья: моя жена, мой сын, мой отец. Живём счастливо. Дел невпроворот: сад, дом, работа. Однако, успеваем и отдыхать.

     С отцом мы часто выезжаем на рыбалку, берём с собой сына. С женой едем в горы или на море, пока наш Пашка в лагере юных летчиков. Работаю много. Работа – это праздник души. Моя мастерская - это нечто среднее между мастерской художника и мастерской резчика по дереву. Я уже мастер. Мои картины, деревянные произведения идут за большие деньги на международных выставках. Сын тоже любит рисовать, но мечтает стать лётчиком, поэтому на картинах у него небо, самолёты, космос… Друзья. Часто к нам приезжают, тогда мы вместе выходим к озеру, в беседку. Жарим шашлыки, поём песни. Жена у меня… Любимая…  Тогда она поёт. А поёт она не передать словами…. Бархатным голосом, да так, что берёт сразу за сердце. А пойдет в пляс, вся Земля запляшет. Эха!!! Эх! Эх!  Больше всего по ней я тоскую… Когда здесь. Здесь… Здесь!


Чертовы правила! Почему нельзя остаться!? Почему я должен идти на эту грёбанную каторгу? Кто выдумал этот серый, гнусный мирок, этот круговорот? Какого чёрта меня сюда возвращают? 

Тихо… Тихо… Успокойся. Ты же помнишь, нельзя, нельзя так. Прошлый раз, помнишь, ключ потемнел. Ты долго не мог открыть дверь. Спокойно. Спо-ко-й-но. Собираюсь. Пора.

Серые улицы, серые люди. В этом сером, грязном городе я должен проживать большую часть своей жизни.  Вот он  - серый мешок завода. Здесь я никакой не художник, я инженер-контролёр производственного цикла. Контролирую, раздаю указания. Всё на автомате. Работы много... Не от того, что завод загружен, а от того, что половину уволили. Приходится работать за двоих. Затемно. Не работать нельзя. Такие правила. 

В этом мирке недавно произошло нечто потрясающее. Потрясающе пакостное. Из отрывочных разговоров я понял, что старую власть свергли. Пришла новая. Еще хуже старой. Еще часто слышу, говорят: фашисты, фашисты… Правда тихо. Тихо теперь стали говорить. Были митинги какие-то, совсем недавно. Разогнали. Тех, кто ходил, из заводчан, теперь не видать. Как в воду канули. В городе появились тройки-патрули с красно-черными повязками. Комендантский час. Вооружены кинжалами, пистолетами, некоторые даже гранатами подпоясываются. Там где они, нет милиции. Бандиты с правом насилия. Я уже слышал, что они останавливали людей, били и грабили. Никто не жалуется. Себе дороже. Возвращаться домой стало небезопасно. Транспорт работает с перебоями. Свет отключают. Сегодня администрация передержала нас сверх-сверхнормы на 4 часа. Будь они прокляты! Транспорт не ходит, такси не вызвать. Придется идти пешком. 5 кварталов - это по короткому пути. Небезопасно. Патрули. Не могу терпеть, тошно. Скорее в Подземелье! Там ждут. Там всегда ждут…

Три квартала уже миновал. Промозглая, дрянная погода! Ничего, ничего. Дома тепло. Дома хорошо. Осталось идти-то минут двадцать, не больше.

«Эй! Стой кто идёт!».

Мурашки. Мне?

«Стоять!»

Холодная испарина. Боль!? Нет! Не дамся! Не хочу! Бежать! Бежать!

«Стой сука! Стрелять будем!».

Бегу. Сюда. Направо. Будет темный переулок. Откуда эта огромная Луна? Почему светло как днём? Ноги ватные. Еле волочатся. Задыхаюсь. Они рядом.

«Живого возьмем! Аааа!» -  за спиной.

      Куда бежать, всё заперто. Дом! Ядовито зелёная одноэтажная развалина. Да это он! Сюда я прихожу, отсюда ухожу. Тут я спрячусь. Бегу, закрываюсь. Что дальше? Чем меня защитит это развалина? Разобьют окна и залезут. Крепость? Ха-ха! Куда спрятаться? Как защититься? Тупым коротким кухонным ножом? 


В Подземелье! Что же я раньше не подумал. Скорей. Ключи, где ключи? Что это? Что это за ржавая связка? Другой нет? Это они? Дверь. Что это за дверь? Что с ней стало, откуда эта плесень? Бьются окна. Слышна ругань. «Щас мы его выкурим!» Нечего рассуждать!  Ключ в замочную скважину. Да не тот. Вот этот. Поворачиваю…

Вспышка в тишине. Гаснет свет. Медленно надвигается потолок. Стены сжимают тело. Изжеван стенами. Еще вспышка! Падают балки. Оглушительный, разрастающийся писк, разрывающий уши. Мир рушится. Земля из под ног. Всё схлапывается. Бросает из подпола.

     Ползу снова туда. Всё завалено, но там дверь. Где была дверь… Где была!?  Была! Дверь!? Дверь! В моё Подземелье! Нет ничего! Ничего!? Ничего! Разжимаю кулак.  Связка старых ржавых ключей от сломанных замков. Яркая вспышка. Это уже в голове.  Сжигающее нутро волна ослепляющего осознания. И тихий вкрадчивый голос:

«Нет никакого Подземелья!»

Разорванный рыданиями рот.

«Нет Подземелья!»

Лезущие в окна черные звери.

«Нет Подземелья!»

Черная морда. Звериная, скалящаяся морда у лица.

«Нет Подземелья!». 


«Кончай этого выблядка контуженного!» 

Ты смертушка? Синий блеск стали. 

Как я тебя ненавижу! 

Отец! 

Бьют в грудь. Обжигающая кинжальная боль. Багровые волны застилают глаза.

Страшно. 

Еще удар! Боли больше нет. Есть тьма… Черная тьма коридора винтовой лестницы, ведущий вниз. 

Прости, отец! 

Пустота. Нет Подземелья. Нет…    

Комментариев нет:

Отправить комментарий